Лебеди из покрышек, панно из пластиковых бутылок и животные на пеньках незаметны в городском пейзаже. Собранные в подборку или медиаматериал, они превращаются в манифест постсоветской неказистости и предмет лирического юмора. «Нож» разбирается, кто изучает сакральный смысл русского ЖЭК-арта и почему такие поиски не слишком в духе современной этики разнообразия. Семинар по партизанингу. Антропоморфные скульптуры, инсталляции из игрушек, клумбы из подручных материалов — такие названия давали студенты категориям ЖЭК-арта, который взялись изучать на университетском семинаре -
баскетбол куроко 4 сезон дата.
Термин «ЖЭК-арт» они позаимствовали: так называется паблик «ВКонтакте», где в 2014 году стали появляться фотографии дворового искусства разных степеней обаяния и неловкости. Правда, исследователи предположили, что говорить стоит на самом деле о ТСЖ-арте: именно в «товарищество собственников жилья» чаще всего входят авторы объектов, хотя иногда композиции создают и сами работники ЖКХ. Потом представили искусствоведческую классификацию: кроме типов авторства, описали материалы («шины, пластиковые и стеклянные бутылки, дерево, мягкие игрушки») и формы.
Получилось восемь категорий: три уже названы, а еще объекты из шин, реальные и вымышленные зверьки, тотемы, групповые ансамбли и объекты современного искусства. Как отмечали студенты в самом исследовании, за классификацию ЖЭК-арта брались и интернет-коллекционеры, например Александр Емельянов, создатель сообщества «Музей имени НАС (народные арт-среды)». Но что спровоцировало именно академический поворот к дворовому искусству? Дело не только в антропологическом внимании к культуре повседневности, который больше полувека определяет одну из магистралей развития гуманитарных наук.